Пролетарский район
В начале XX века больше всего рабочих в Иркутске жили вокруг станции Иннокентьевская. Именно здесь и родилось профсоюзное движение в городе. Продолжаем публикацию романа «Аэроград», который создается вместе с заводчанами.
7-8. Машинист Шпачек
А что же требовали профсоюзы перед революцией? Чего им не хватало? Во всей стране были рабские условия труда. 12-часовой рабочий день, штрафы, антисанитария, полное отсутствие прав: и человеческих, и гражданских.
Новый XX век только раскручивал свои жернова. Сельская крестьянская страна с радостью бросилась в топку мануфактур, заводов и котельных. Под Иркутском птичья гавань постепенно отодвигалась железной дорогой: из рая – в ад. Кругом мусор и грязь. Все травинки вдоль железнодорожного полотна под слоем копоти.
А Иркутск богател день за днем – кормила железная дорога. В городе открылось больше двухсот заводиков: кожевенных, столярных, портновских, слесарных. Правда, работников на каждом из таких предприятий числилось совсем немного.
Иркутск был городом купцов – богатый и с характером. Иннокентьевка стала самым пролетарским районом. Рабочих здесь больше, чем во всем городе. А где им еще работать, разве что, в типографии?
Потому купеческий город в октябре 1917 года и не принял революцию. 5-го декабря в Иркутске начались ожесточенные бои: одни из самых кровопролитных по всей России. А недалеко от птичьей гавани 14 декабря прошел митинг. Здесь был сформирован Совет рабочих и солдатских депутатов Иннокентьевского района. Тогда объединенное собрание железнодорожников приняло резолюцию. На митинге ее озвучил профсоюзный деятель Иван Иванович. Он заматерел: стал кряжистым и плотным мужичком, отрастил небольшую бородку.
– Мы единогласно постановили: как признавали, так навсегда признаем добытую кровью нашу одну только власть свою, власть Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов, – махал руками с трибуны Иван Иванович. – Мы власть свою готовы поддержать до полной победы над вашими и нашими врагами!
В толпе зрителей Иваныч приметил машиниста чеха Эвжена Шпачека. Коллеги уважали его за бесценный опыт механика и почти русскую смекалку. Приехал с братом специально из-под Праги – запускать первые паровозы в Сибири. Начинал кочегаром, но дослужился до машиниста. Вот уже и помощники называли его «дядей Женей». А когда в Иннокентьевке выбирали народного судью, деповские рабочие дружно закричали: «Шпачека! Шпачека!» Кричал так и Иван Иванович, поскольку понимал, что справедливо судить своих товарищей по Скиту он не сможет. Да и не по совести это будет.
Именно Шпачек предложил «оголять» паровозный парк, когда белочехи брали Иннокентьевскую. Он придумал самый простой, но действенный метод борьбы: спрятать паровозные поршни, золотники и дышла. Без них ведь на паровозе не поедешь. Иван Иванович еще сомневался – ну как он пойдет против своих сородичей? Обрадуется ведь наверняка, что встретил земляков?! А какой ты: белый или красный, разве важно в этой бесконечной Сибири?
В Первую Мировую войну чехи – как граждане Австро-Венгерской империи – без особого энтузиазма воевали на стороне Германии. И с готовностью сдавались русским в плен. В результате на территории России их оказалось восемь тысяч человек. С военным опытом, хорошо подготовленные, и даже под руководством своих боевых командиров. В железнодорожных составах их перевозили во Владивосток, потому что отправлять на запад такое количество военных было опасно. Белочехов на другой стороне океана ждали французы: они договорились, что еще повоюют вместе против Германии. Может быть, поборятся – пока за призрачную возможность создания своего государства, для чехов и словаков.
Большевики боялись, что белочехи в любой момент могут начать активные действия в центральных районах. И не зря: в Челябинске бытовой конфликт между чехами и пленными венграми привел к активным боевым действиям. По приказу Троцкого, Красная армия начала разоружать чехов, которые стали активно поддерживать Белую гвардию. Так и началась гражданская война – уже по всей России.
Потому и не верили залетным чехам в Иннокентьевке. А Шпачеку поверили. Машинист так и сказал своему помощнику: «А какие они мне братья? Я за трудовой народ. А эти – сами за себя. Им лишь бы через Китай вернуться домой, под Прагу… А моя земля теперь навсегда эта, иркутская».
Накаркал машинист. Так и случилось через три года. Белочехи в России задержались, и давно уже играли свою собственную партию в этой кровавой войне. Эвжен был тяжело ранен в бою на станции Мысовая. Вернулся домой в Иннокентьевку, залечивал ранение. Но возле водонапорной башни его узнал один из порт-артуровских инвалидов. Бывший офицер жил здесь еще с японской войны: спился, запаршивел. Но с началом гражданской войны понял, что это его – второй шанс. Всех новых устроителей Советской власти он ненавидел, и больше всего – «всех этих нерусских».
Белочехи устроили публичную казнь пролетарского машиниста Шпачека жарким летом 1920 года. Эвжена повесили на березе. Сук ломался два раза. А значит и казнить уже больше нельзя: это было не по-людски, и не по-судейски. Но слишком хорошо и не по-доброму помнили местные саботажники народного судью их железнодорожного поселка.
– Вешай эту падлу! – кричал одноглазый хрипун, в котором Эвжен узнал забулдыгу из землянок Порт-Артура – три года назад судил его за кражу в депо. Именно он привел злых и обросших чешских солдат к дому Шпачека.
– Тебе показать крепкий сук? – переспросил Шпачек. – Вы даже повесить не можете нормально. Не умеете ничего.
Иваныч узнал об этой казни только осенью. Красный командир на вороном коне – он заехал в родную Иннокентьевку и разговорился со знакомым: у той же колонки с водой, где арестовали Шпачека. Подробности его смерти ошарашили.
– Он ведь мог легко договориться со своими чехами, если бы захотел, – думал повзрослевший Ивашка. Через всю левую сторону лица у него шел косой шрам от сабли. – Но не пошел на это. Был честный. Настоящий. Наш. Иркутский.
Автор – Андрей Колганов
#аэроград #иркутскийавиазавод #роман #новоленино #авиация #корпорацияиркут #иркутск2 #самолет #жд #железнаядорога #профсоюз #ИАЗ #иркутск #1905год #90летИАЗ #романвсоцсетях
